Лыжная экскурсия на Липну

Мы имели перед глазами такие виды, которые в мысль нашу вперяли восторг и заставляли нас на те предметы взирать с глубочайшим благоговением

***

Сооружения из камня – это овеществлённые думы одного поколения, передаваемые для другого, это нестираемая печать эпохи

***

Приобщение к новгородской старине не обязательно предполагает походы по историческому центру Новгорода с посещением музейных объектов. Любителям активного отдыха и загородных прогулок дабы подышать воздухом новгородской истории и насладиться неповторимой архитектурно-пейзажной средой, достаточно зимним днём, когда накрепко замёрзнут Волхов с Ильменем, выбраться на лыжах в южном от города направлении – «на полдень» к урочищу Липно, затерявшемуся в дельте Мсты.

Спускаться на волховский лёд лучше всего около истока ручья Тарасовец, куда можно попасть, перейдя ручей по тракторному мосту у Посольской улицы. Ручей Тарасовец, являлся частью оборонительной системы Новгорода после постройки Окольного города в XIV веке, вал которого сохранился до наших дней, хотя и несколько оплывшим от времени. Название ручья произошло, вероятно, от «тарасов» - срубов, засыпанных землей, служивших основой крепостной стены. Речек и ручьёв в Новгороде было несколько, наименования одних сохранили лишь летописи, другие, исчезнув уже в новейшее время, оставили на память о себе странные топонимы вроде «Набережной реки Гзень» и «Улицы Фёдоровский ручей». Известны связанные с ручьями легенды, из которых наиболее интересно «Предание о Чёрном ручье»:

В давнее время поставил кто-то на Черном ручье мельницу, и взмолилась рыба Черному ручью, прося у него защиты: „Было-де нам и просторно и привольно, а теперь лихой человек отнимает у нас воду“. И вот что случилось: один из новгородских обывателей ловил удочкою рыбу на Черном ручье; подходит к нему незнакомец, одетый весь в чёрное, поздоровался и говорит: „Сослужи мне службу, так я укажу тебе такое место, где рыба кишмя кишит“. — „А что за служба?“ — „Как будешь ты в Новгороде, встретишь там высокого, плотного мужика в синем кафтане со сборами, в широких синих шароварах и высокой синей шапке; скажи-ка ему: дядюшка Ильмень-озеро! Черный ручей тебе челобитье прислал и велел сказать, что на нем мельницу построили. Как ты, мол, прикажешь, так и будет!“ Новгородец обещался исполнить просьбу, а черный незнакомец указал ему место, где скопилось рыбы тьма-тьмущая. С богатой добычею воротился рыболов в Новгород, повстречал мужика в синем кафтане и передал ему челобитье. Отвечал Ильмень: „Снеси мой поклон Черному ручью и скажи про мельницу: не бывало этого прежде, да и не будет“. Исполнил новгородец и это поручение, и вот разыгрался ночью Черный ручей, разгулялось Ильмень-озеро, поднялась буря, и яростные волны снесли мельницу.

В этой истории Ильмень-озеро судит «по старине», попиратель которой наказан как нарушитель священного обычая – сюжет, характерный для времён потери Новгородом всякой самостоятельности после 1478 года.

Двигаясь от истока Тарасовца на юг вдоль левого волховского берега (левого по направлению движения, орографически берег – правый из-за противоположного течения Волхова) необходимо пересечь исток речки ныне называемой Малым Волховцом, а некогда прозывавшейся Жилотугом. Топонимы со временем как-бы сдвинулись – «Жилотуг» совсем исчез с карт и не употребляется, его место занял Малый Волховец и Левошня, а на месте старого русла Малого Волховца появились Спасская канава (Спасовка), Сиверсов канал и Моисеевские речки.

Карта окрестностей Городища (до постройки Сиверсова канала)

Путь мимо истока Малого Волховца затруднён не полностью заглушенной артезианской скважиной, вода из которой образует ручьи и лужи поверх волховского льда, а у самой скважины, в зависимости от морозов, большую ледяную шапку.

Пройдя Малый Волховец, стоит выйти на берег и взглянуть на холмы, служащие напоминанием о Николаевском Лядском монастыре. В 1911 году, осматривая округу, Н.К. Рерих писал в своём дневнике: «Виднеются – Лядка, Волотово, Кириллов монастырь, Нередица, Сельцо, Сковородский монастырь, Никола на Липне, за лесом синеет Бронница» - а спустя сто лет, почти половину из этого списка, нам не дано более видеть.

Постройки Николо-Лядского монастыря, существовавшего с 1365 года, были разобраны на кирпичи более полутора веков назад. Ныне лишь невысокие холмы, оставшиеся от Никольского и Троицкого каменных храмов, еле видный монастырский пруд, да остаток дороги на Нередицу, когда-то обсаженный ивами - свидетели пятисотлетней истории этой обители. Лядка (или Лятка) снова стала тем, что дало ей название – «местом, расчищенным под луг или пашню», по-древнерусски «лядой».

Миновав опоры-«быки» недостроенного из-за Первой мировой войны железнодорожного моста дороги Санкт-Петербург-Новгород-Орёл, служащие теперь неплохим скалодромом, можно подняться на Городищенский холм для обозрения окрестностей, чему способствует его высота, сравнимая с холмами Новгорода.

Строительство опор железнодорожного моста на Волхове

Городище или как его назвали краеведы XIX века - «Рюриково Городище», стало для многих олицетворением начала Русского государства, а его окрестность, буквально пропитанная историей, является наглядной летописью новгородской земли с каменными афоризмами храмов, буквицами холмов и замысловатыми орнаментами речек. 

Взгляд любого человека остановившегося на мысовой площадке Городищенского холма сам по себе упирается в колокольню Юрьего монастыря – теперешнюю главную волховскую вертикаль. Именно эта колокольня и комплекс различных монастырских строений XVIII-XIX вв оттеняют монументальный и древний Георгиевский собор XII века, чьи купола ныне едва возвышаются над деревьями береговой линии.

Недалеко от Юрьева монастыря виднеется стройный шатёр с маковкой деревянной церкви из поозёрского села Курицко. Перевезённая на Мячинское озеро в 1970 году она стала первым экспонатом будущего музея деревянного зодчества «Витославлицы» и так вписалась в озёрный пейзаж, что кажется, и построена была здесь, а не на ильменском берегу, где служила ориентиром рыбакам поозерья.

Вся береговая территория Волхова от Юрьева монастыря до Новгорода в древности была заливным лугом, по-тогдашнему, «рель». Делился берег на две части, на границе между ними стоял межевой камень с изображением креста, как полагают, древнейшим на северо-западе Руси. В настоящее время камень перевезён на территорию Витославлиц, и точно не определить, где начинается Княжная рель, т.е. покосы князя сидящего на Городище, а где был луг монастырский. Есть мнение, что именно у этого камня остановился плот с легендарным новгородским архиепископом Иоанном, когда горожане по бесовскому наущению пытались его прогнать, однако, плот вместо того, чтобы сплавится от Великого моста вниз по течению, понесло наоборот – вверх, к Юрьеву монастырю.

Переведя взгляд на противоположный берег реки, исторический ландшафт которого в начале XX века изуродовала исчезающая понемногу насыпь полотна железной дороги, трудно не залюбоваться небольшим, словно игрушечным, храмом близ небольшой речушки Спасовки неподалёку от Городища– церковью Спаса на Нередице.

Нередица – «гордость старины новгородской» - так, по названию горы, упоминавшийся в летописи XII века и обжитой ещё первыми славянскими поселенцами, теперь коротко называют храм Спаса-Преображения построенный князем Ярославом Владимировичем в 1198 году в память об умерших сыновьях.

Только в начале XX-го столетия по достоинству была оценена фресковая живопись храма, погибшая в годы Великой Отечественной войны почти полностью. К счастью для нас, в ходе реставрационных работ 1903-04 гг. все без исключения фресковые изображения были тщательно отсняты, а альбом отборных фотографий даже преподнесён императору Николаю II.

Ктиторская фреска: Князь Ярослав Всеволодович преподносит модель храма Спаса на Нередице Иисусу Христу. Фрагмент фотографии И.Ф. Чистякова – фотографа Императорской археологической комиссии.

Княжеские владения, включавшие в себя Нередицу и Городище, были довольно тесно застроены. На территории Нередицы с конца XII века существовал монастырь с обычным набором жилых и хозяйственных построек, колокольней, и в нём церковь Спаса была главным храмом.  

На Городищенском холме стоял величественный Благовещенский собор – второй каменный храм Новгорода после собора Софийского. Чтобы представить облик «старого» Благовещенского собора достаточно взглянуть на Георгиевский собор Юрьева монастыря, для которого он послужил прототипом. Тот, «старый» собор, вероятно, был соединён с княжеским дворцом во времена, когда новгородское боярство окрепло настолько, что выперло князя и его дружину со двора Ярослава на городской территории за город, и резиденцией князей до падения боярской республики стало Городище.

К сожалению, древние строители не знали некоторых особенностей Городищенского холма и спустя два века после постройки фундамент Благовещенского собора «поплыл» так, что князь Симеон Гордый повелел собор сломать, а на его месте выстроил новую церковь Благовещения – гораздо меньших размеров, руины которой мы сегодня и наблюдаем. От старого благолепного шестистолпного с лестничной башней храма можно увидеть только фрагменты фундамента, а всего же в различные времена на территории Городища были построены шесть деревянных и каменных церквей, а также существовал монастырь – Аргамаков с «храмом Егория великомученика древяным», располагавшийся примерно на линии церковь Благовещения – церковь Спаса.

Фрагмент иконы "Видение пономаря Тарасия" XVI века, вид Городища

Благовещенский собор вошёл в историю ещё и тем, что именно для него, новгородцем Алексой, сыном «пресвитера Лазаря», по княжескому заказу было написано «Мстиславово евангелие» - одна из древнейших имеющихся сейчас русских рукописных книг, богатый оклад для которого исполнили сначала в Царьграде, а при самом грозном царе Иване IV в Новгороде.

Несмотря на свою неординарную роль в истории русского государства со времён Рюрика до Ивана III, Городище с XV века утратило высокий статус резиденции верховной светской власти, а после Смутного времени местность, бывшая ареной подчас драматических событий определявших судьбу Новгородской земли, постепенно стала обычным селом.

Городищенский холм также претерпел изменения в новое время. На рубеже XVIII-XIX вв его южную часть срезали, прокопав канал между Мстой и Волховом, названный Сиверсовым в честь новгородского губернатора бывшего также начальником департамента водных путей Я.Е. Сиверса. Сооружение такого канала позволяло судам на балтийско-волжском торговом пути обходить мелководную северную часть Ильменя и разветвлённую дельту Мсты. Сиверсов канал нарушил связь Новгорода с его юго-восточной округой и территории нескольких пригородных монастырей оказались отрезанными. Помимо того, канал рассёк рукав Малого Волховца, теперь Спасская канава у Нередицы и начало Моисеевских речек являются остатками его перекопанного русла.  

В целом, устроение Сиверсова канала оказалось настолько неудачным, что уже в 1826 году гораздо севернее были начаты работы по соединению новым каналом Мсты с рекой Вишерой, впадающей в Малый Волховец. Канал получил название Вишерский и был закончен за девять лет. 

Берега Сиверсова канала достаточно высоки, поэтому удобны для фотографирования окрестностей, кроме того, при впадении его в Волхов видны развалины кирпичных построек.

Перейдя Сиверсов канал, лыжники попадают в остаток старого русла Малого Волховца откуда начинается путь к заливу Гнильная Запаш озера Ильмень по лабиринту речек, прозванных Моисеевскими от имени новгородского архиепископа Моисея уникального ещё и тем, что он единственный в истории Новгородской республики занимал столь престижную кафедру дважды с перерывом в 23 года, а до избрания на неё был архимандритом Юрьева монастыря, возглавляя всё чёрное духовенство Новгорода.

Неподалёку от пересечения речки Спасовки и Сиверсова канала, сокрытые зарослями, лежат руины Сковородского монастыря основанного архиепископом Моисеем в 1355 году «на пусте месте». Дорога, что соединяла его с соседними монастырями – Нередицким и Липенским ещё читается и желающие двигаться по лесу могут следовать до Липны ею, посетив по пути геокешерский тайник и заодно ознакомиться с любопытной легендой об архиепископе Моисее. Однако, путь по Моисеевским речкам намного интереснее видами окрестностей Новгорода, благо у этих речек относительно высокие берега при том что остальная местность здесь плоска и однообразна за исключением дубовых рощиц – сплошные бывшие пожни, принадлежавшие когда-то окрестным селениям и монастырям.

Расположенные на берегах Моисеевских речек урочища привлекли внимание одного из первых новгородских археологов-любителей В.С. Передольского, и в 1888 году ему удалось в местечке Коломцы раскопать стоянку древних людей эпохи неолита, собрав внушительную коллекцию предметов, увидеть часть которой можно в Новгородском музее. До сих пор археологи ведут работы у Моисеевских речек на местах существовавших тут монастырей, давно разрушенных временем и водами Ильменя.

Первый из них на пути, Покровский Шилов монастырь, располагался в урочище Дубёнки на всхолмлении теперь отмеченным столь редкими тут деревьями, а территория его представляет собой несколько ям и холмиков, в одном из которых живёт семейство лис. Летом здесь можно увидеть кирпичный щебень и обломки известняка – типичные следы существования некогда каменного храма, зимой же видны только цепочки лисьих следов. С Шиловым монастырём связывают известную новгородскую легенду о посаднике Щиле, нашедшую своё место в церковной живописи и, вероятно, отражающую некоторые аспекты экономической и общественной жизни Новгорода в XV веке:

Легенда повествует, что во времена правления архиепископа Иоанна (не которого новгородцы изгоняли на плоту, а Иоанна II) жил посадник по имени Щил, занимавшийся ростовщичеством и скопивший "имения многое множество". Чувствуя приближение смерти, посадник захотел построить храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы, дабы искупить свои грехи, на что получил благословение владыки.

Окончив строительство, посадник просил архиепископа Иоанна освятить церковь, однако, Иоанн, зная, что на храм пошли средства, нажитые неправедным путём, решил сперва подвергнуть Щила испытанию. По повелению архиепископа, лежащего в гробу Щила, заживо отпевали в новой церкви, когда внезапно разверзлась пропасть, и гроб с посадником провалился в ад.

Ужаснувшись тяжести грехов посадника-лихоимца, Иоанн велел изобразить на стене храма ад с Щилом в гробу, после чего церковь запечатали. Единственный сын грешного Щила умолял владыку помочь спасти душу своего отца, тогда Иоанн приказал ему одаривать нищих и заказать сорокоуст в сорока церквях, что и было исполнено.

Через 40 дней на изображении Щил головой пребывал уже вне ада, после чего молитвы и службы за его спасение продолжились. Еще через 40 дней Щил показался из ада по пояс, затем ещё 40 дней молился его сын, раздавая наследство беднякам, и наконец, изображение посадника снаружи ада оказалось полностью. Одновременно пустой гроб Щила очутился снова в храме, что означало – посадник прощён, а душа его спасена, после чего архиепископ Иоанн торжественно освятил церковь.

Доподлинно неизвестно кем был этот посадник Щил – монахом Олонием по прозвищу «Шило» («Сшкила»), основавшим обитель в Дубёнках и построившим там в 1310 году каменную Покровскую церковь или реальным посадником Богданом Обакуновичем, проведшим в Шиловом монастыре последние годы жизни и умершим в 1415 году. Мораль сказания о Щиле такова, что грешник не успевший искупить своих грехов при жизни, может быть прощён и спасён после смерти своими родственниками, их молитвой и покаянием, не забывая, само собой, про подаяние, особенно, если богатство было нажито «от лихвенного собрания», то есть, за счёт затруднительного положения людей.

Покинув всхолмление Шилова монастыря и повернув по ледяной глади в сторону Волхова, можно подняться на берег Моисеевской речки и обратить взор на Юрьев монастырь, видимый оттуда в солнечный день как на ладони. Древнейший и богатейший монастырь новгородской земли он радикально преобразился в XIX веке благодаря энергии архимандрита Фотия помноженной на средства графини Орловой-Чесменской и теперь выглядит словно маленькая крепость на берегу Волхова. Стены с высокими башнями, соборы и церкви, колокольня, которая могла быть выше на один ярус – и это не легенда, таков современный облик Юрьева монастыря, пережившего Великую Отечественную войну без значимых утрат и заботливо воссоздаваемый по настоящее время.

А какие должно быть виды открывались рыбакам и корабельщикам, шедшим с озера к Новгороду в те давние времена, когда были только построены величественные соборы в городе и окрестностях! По обоим берегам Волхова сначала виднелись почти одинаковые ещё не беленые и не оштукатуренные громады Георгиевского и Благовещенского соборов, далее открывалась панорама на соборы Софийский, разумеется, без золотого купола, Никольский на Дворище и немного меньший Рождественский собор Антониева монастыря. Сложенные из плитняка, ракушечника и плинфы, красноватого цвета - рукотворные горы – даже сейчас эти шестистолпные храмы кажутся весьма крупными, особенно по сравнению со скромных размеров церквями республиканского периода, а в XII веке, среди деревянной застройки, они были словно небоскрёбы.

Дальнейшее продвижение на лыжах вдоль безлесых берегов Моисеевских речек можно приятно разнообразить привалом в дубовой рощице, поворот реки у которой образует небольшой мысок, откуда хорошо видно ещё одно овеянное легендами место - урочище Перынь.

Сквозь полупрозрачные береговые заросли нет-нет, да и мелькнут красные братские корпуса Перынского скита, а напротив места, где когда-то была пристань, просматривается и древняя церковь Рождества – ровесница знаменитых походов князя Александра Невского.

С Перынью часто связывают легенду о свержении идола Перуна при крещении новгородцев, чему в 1950-х годах было получено археологическое подтверждение, теперь, впрочем, успешно оспариваемое. Где-то близ Перыни протекал упомянутый ранее Чёрный ручей, мельницу на котором снёс седой Ильмень, а в Волхове плавал «лютый зверь коркодел», по летописи топивший и пожиравший людей – память о некогда главном святилище приильменских словен породила множество небылиц.

 

Одно несомненно – нигде на Руси не было такого начальника монашеского скита как в Перыни -  а здесь им стал ни много ни мало академик Императорской Академии наук, князь С.А. Ширинский-Шихматов, он же с 1830 года монах Аникита.

После урочища с дубовой рощицей, двигаясь прямо на юг, почти у выхода к озеру можно осмотреть возвышенность на которой в XV веке располагался Троицкий Коломецкий монастырь. «Ныне и следов монастыря сего неприметно», а когда-то новгородские рыбаки, выходя в Ильмень, последними видели именно его храмы. Наряду с близлежащими Шиловым, Юрьевым и Перынским, Коломецкий монастырь навсегда остался в поозёрском рыбацком фольклоре:

Троица – Коломица,

Перынь – Богородица,

Шило святое,

Юрь-монастырь

Помогай нам!

После сильного наводнения в 1680 году постройки Троицкого монастыря разобрали до основания, а строительный материал перевезли в соседнюю Липенскую обитель. С XVIII века на берегах Моисеевских речек не осталось ничего кроме истории.

Из коломецких кирпичей в Липно возвели новую церковь Троицы с приделом Сергия Радонежского и трапезной палатой, однако, на этом путешествие кирпичей Троицкого монастыря не закончилось. Спустя век разобрали и липенскую церковь Троицы, после чего коломецкие кирпичи очутились в Сковородской обители, где пошли на сооружение каменной ограды вокруг монастыря, остатки которой можно видеть по сей день даже зимой.

С Коломцов уже ясно видна конечная цель похода – единственная возвышенность среди снежных просторов – пологий Липенский холм, поросший деревьями, и возвышающийся над ними барабан с куполом Никольской церкви.

Берег Моисеевской речки и залив Гнильную Запаш разделяют менее двухсот метров суши – единственной суши на полностью ледовом маршруте, преодолев которые, лыжники оказываются на ильменском льду, где следует быть готовым к ветру, дующему преимущественно с юго-запада и незнающему преград от дельты Шелони до дельты Мсты. 

Насколько хватает глаза, к югу простирается замёрзшее озеро, в ясную погоду на горизонте видны россыпи точек-рыбаков, а в пасмурную и горизонт может быть не виден – тогда лыжников окружает сплошное серое безмолвие, нарушаемое лишь звуком колоколов Юрьева монастыря, далеко разносящимся над ледяной приильменской равниной.

С выходом в Ильмень маршрут поворачивает в восточном направлении и хотя Липна видна, стоит отказаться от прохождения заключительного участка по прямой, ввиду следующих обстоятельств:

• Во-первых, между заливом и Липно располагается озеро Игуменское, фактически заболоченное и заросшее кочковатой травой. В маловодные года передвигаться по нему на лыжах лишено всякой привлекательности;

• Во-вторых, к Липно ведёт речка Малая Гнилка с легко читаемым руслом и небольшой проигрыш в расстоянии, с лихвой компенсируется скоростью лыжного хода по ровной поверхности застывшей речушки.

Держась берега залива и войдя в русло Гнилки можно без затруднений подойти к липенскому холму с юга, где находится заброшенное с советских времён здание турбазы. На вершину холма с берега поднимается дорога, проходя мимо кедровой рощицы удобной для привала особенно в ветреный непогожий день.

Конечно, в снежные зимы, можно идти к Никольской церкви от Коломцов напрямик или найдя след снегохода - по нему, но большинство зимних походов – велосипедных и лыжных, не миновали речек с малопоэтичным названием – Большая и Малая Гнилка.

Липенский холм (Липно, Липки) стоит между речками Плотница и Гнилка – протоками в обширной дельте реки Мсты. С запада и востока от холма расположены озёра Игуменское и Никольское, где с давнишних времён ставили мерёжи, приносившие доход Липенскому монастырю и Дому Святой Софии, когда тот был к нему приписан.

Вероятно, Липенский холм облюбовали для строительства монастыря в связи с проходившим тут в седой древности волжским судовым торговым путём, а также зимней дорогой в среднерусские земли. Липенский монастырь был небольшим, на момент своего упразднения в 1764 году обитель состояла из двух храмов, колокольни, каменной трапезной и келий, кроме того, монастырь окружала рубленая «в тарасы» ограда с башенками. Холмик с остатками кладки церкви Троицы с трапезной находится к югу от церкви Николы.

Изящная каменная церковь Николы на Липне 1292 года постройки сильно пострадала в ходе боёв Великой Отечественной войны. Целой осталась одна лишь её восточная стена, а всего сохранилось примерно две трети кладки. Фрески, расчищенные было в 1930-е годы, уцелели фрагментарно, особенностью росписи первого послемонгольского храма были многочисленные изображения святых воинов – небесных покровителей новгородцев в военных походах бурного XIII века.

Своим посвящением Николе Мирликийскому храм обязан легенде об исцелении князя Мстислава.

Согласно преданию, в 1113 году князь Мстислав тяжело заболел, не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Во сне к нему явился Николай Чудотворец или, правильнее, Николай Мирликийский – епископ города Миры в Ликии и обещал исцеление от своего иконного образа, хранящегося в Киеве. Отправившись туда, слуги князя были застигнуты бурей на Ильмене и пристав к островку Липно провели там три дня и три ночи. Поутру четвёртого дня они увидели икону Николая Чудотворца «круглую мерою» плывущую по волнам, и, подобрав её, доставили в Новгород. Молясь перед этой иконой, князь Мстислав совершенно исцелился, и в честь своего чудесного спасения построил на Ярославовом дворище величественный пятиглавый Никольский собор, где чудотворная круглая икона святого Николая и хранилась.

Вот как причудливо связались два храма посвященных одному святому – на острове Липно и в Новгороде.

До наших дней сохранилась только размерная копия круглой иконы святого Николая работы начала XVII века, а подлинник из Никольского собора на Дворище Иван III увёз в Москву, где он среди «казны царския безчисленно много» сгорел в кремлёвском пожаре в 1626 году.

Святой Никола, начало XVII века (круглая форма имитирует воинский щит)

Другому выдающемуся произведению древнерусского искусства - большой, в человеческий рост, храмовой иконе липенской церкви - святому Николаю с избранными святыми - повезло больше, она в целости и сохранности пребывает ныне в экспозиции Новгородского музея.

Понизу лицевой стороны иконы идёт пространная надпись о её создании спустя всего два года после постройки церкви Николы на Липне и поновлении уже во времена Ивана Грозного.

Осматривая Никольскую церковь, стоит обратить внимание на крестообразные окна, являющиеся особенностью данного храма, а пытливым взглядом можно поискать на стенах рельефные каменные кресты.

Привлекательности вышеописанному маршруту на Липну, помимо массы историко-архитектурных достопримечательностей, добавляет его простота и доступность большинству лыжников. Несмотря на то, что практически весь путь проходит по льду, на маршруте никогда не замечалось «ледовой тёрки», опасных трещин и полыней. Разумеется, это же обстоятельство обуславливает лёгкость тропёжки – ветры, особенно на Ильмене, иногда сдувают снег до ледяного покрова, на Моисеевских речках он также не скапливается по всей ширине русла, большая часть его обычно лежит надувами у берегов.

Световой день, разумный запас одежды, еды и питья – вот, что нужно для неспешной лыжной прогулки с обозрением южной исторической округи Новгорода, где видно и слышно всё – и век, и дух, и нрав народа.